У нарядной ёлочки в Новый год

Большая ёлка посреди комнаты была увешана золотыми и серебряными яблоками, а на всех ветках, словно цветы или бутоны, росли обсахаренные орехи, пёстрые конфеты и вообще всякие сласти. Но больше всего украшали чудесное дерево сотни маленьких свечек, которые, как звёздочки, сверкали на тёмных ветках, и ёлка, залитая огнями и озарявшая всё вокруг, так и манила сорвать растущие на ней цветы и плоды. Вокруг дерева всё пестрело и сияло. И чего там только не было! Не знаю, кому под силу это описать!…

Вот мы с сестрёнкой Лёлей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.

Моя сестрёнка Лёля говорит:

— Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.

И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке…

Высокая, вечно зеленая ёлка судьбы увешана благами жизни… От низу до верху висят карьеры, счастливые случаи, подходящие партии, выигрыши, кукиши с маслом, щелчки по носу и проч. Вокруг ёлки толпятся взрослые дети. Судьба раздает им подарки…

И в это время раскрылись двери в кабинет. Дети соскочили с дивана. В гостиной от пола до потолка сияла ёлка множеством, множеством свечей. Она стояла, как огненное дерево, переливаясь золотом, искрами, длинными лучами. Свет от неё шел густой, теплый, пахнущий хвоей, воском, мандаринами, медовыми пряниками.

Дети стояли неподвижно, потрясенные. В гостиной раскрылись другие двери, и, теснясь к стене, вошли деревенские мальчики и девочки. Все они были без валенок, в шерстяных чулках, в красных, розовых, желтых рубашках, в желтых, алых, белых платочках.

Пусть игрушки были и не ахти какие нарядные, пусть зайцы, сшитые из тряпок, были похожи на кошек, пусть все куклы были на одно лицо – прямоносые и лупоглазые, и пусть, наконец, еловые шишки, обёрнутые серебряной бумагой, не так сверкали, как хрупкие и тонкие стеклянные игрушки, но зато такой ёлки в Москве, конечно, ни у кого не было. Это была настоящая таёжная красавица – высокая, густая, прямая и с ветвями, которые расходились на концах, как звёздочки.

Девочка зажгла ещё одну спичку. Теперь она сидела перед роскошной рождественской ёлкой. Эта ёлка гораздо выше и наряднее той, которую девочка увидела в сочельник, подойдя к дому одного богатого купца и заглянув в окно. Тысячи свечей горели на её зеленых ветках, а разноцветные картинки, какими украшают витрины магазинов, смотрели на девочку.

А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это ёлка, а на ёлке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то.

Были бы у ёлочки
Ножки,
Побежала бы она
По дорожке.

Заплясала бы она
Вместе с нами,
Застучала бы она
Каблучками.

Закружились бы на ёлочке
Игрушки —
Разноцветные фонарики,
Хлопушки…..

Нарядили ёлку в праздничное платье:
В пестрые гирлянды, в яркие огни,
И стоит, сверкая, ёлка в пышном зале,
С грустью вспоминая про былые дни.

Снится ёлке вечер, месячный и звёздный,
Снежная поляна, грустный плач волков
И соседи-сосны, в мантии морозной,
Все в алмазном блеске, в пухе из снегов.

И стоят соседи в сумрачной печали,
Грезят и роняют белый снег с ветвей…
Грезятся им ёлка в освещённом зале,
Хохот и рассказы радостных детей.

Папа подошел к ёлке и нажал какую-то скрытую в густой зелени пружину. И вмиг все игрушки, привешенные к ветвям дерева, зашевелились, как бы ожили: картонная собачка стала прыгать и лаять; шерстяной медведь – урчать и сосать лапу. Хорошенькая куколка раскланивалась, поводила глазками и пискливым голоском желала всем добрых праздников. А рядом паяц Арлекин и Коломбина танцевали какой-то замысловатый танец, напевая себе сами вполголоса звучную песенку. Эскадрон алюминиевых гусар производил ученье на игрушечных лошадках, которые носились взад и вперед по зеленой ветке ёлки.

В тот вечер я наблюдал за весёлой стайкой детей, собравшихся вокруг очаровательной немецкой забавы, которую называют рождественской ёлкой. Это деревце, укреплённое в центре большого круглого стола, возвышалось над детскими головами подобно башне. Ярко освещённое маленькими тонкими свечками, оно так и сверкало, так и переливалось, украшенное всевозможными блестящими игрушками. Среди зелёных еловых лап прятались розовощёкие куклы, а с веточек свисали настоящие часики (во всяком случае, стрелки у них двигались, и можно было снова и снова заводить их); на ёлке встречались даже предметы кукольной мебели: полированные столики, стульчики, кроватки, гардеробы, напольные часы, показывавшие день недели, и прочие предметы обстановки (замечательнейшим образом изготовленные из жести в Вулвергемптоне) – всё это, скрываясь в гуще ветвей, словно ждало, когда же его используют для устройства волшебного домика.