… ну, а сколько, скажут, у нас Спасов? А ты и не знаешь. Три Спаса. Первый Спас — загибает он желтый от политуры палец, страшно расплющенный, – медовый Спас, Крест выносят. Значит, лету конец, мед можно выламывать, пчела не обижается… уж пошабашила. Второй Спас, завтра который вот, – яблошный, Спас-Преображение, яблоки кропят. А почему? А вот. Адам-Ева согрешили, змей их яблоком обманул, а не велено было, от греха! А Христос возшел на гору и освятил. … А третий Спас называется орешный, орехи поспели, после Успенья. У нас в селе крестный ход, икону Спаса носят, и все орехи грызут. Бывало, батюшке насбираем мешок орехов, а он нам лапши молочной – для розговин.
И. С. Шмелев
Преображение Господне – православный двунадесятый праздник, который отмечается 19 августа. В этот день вспоминают евангельское событие, когда три апостола увидели Господа Иисуса Христа преображенным – во всей Божественной славе.
Преображение буквально переводится как «превращение в другой вид» или «изменение формы». Полное название праздника – Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
События Преображения описаны в трех Евангелиях: о них пишут все евангелисты, кроме апостола Иоанна. Во время молитвы на горе Фавор три ученика Иисуса Христа – Петр, Иаков и Иоанн – увидели, как Учитель преобразился «и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф 17:1-2).
Икона Преображение. Около 1403 г. Источник: Русская семья : праздники и традиции. М. : Белый город, 2009. С. 269.
Фавор – это гора, расположенная в Израиле в 9 километрах к юго-востоку от города Назарета. По преданию, именно на горе Фавор апостолы увидели чудесное Преображение Господне. В настоящее время на вершине горы действуют два монастыря, православный и католический.
Традиция праздновать Преображение Господне существовала уже в IV веке, возможно, и раньше. Именно в IV веке равноапостольная императрица Елена построила на горе Фавор храм в честь Преображения. Также об этом празднике написано в поучениях святых Ефрема Сирина и Иоанна Златоуста. Из VII века до нас дошло слово на Преображение Господне святого Андрея Критского.
Праздник Преображения Господня всегда приходится на строгий Успенский пост, но в этот день устав разрешает есть верующим рыбу.
Спасо-Преображенский монастырь в МуромеИсточник: Владимирская областная научная библиотека
В праздник совершается особая литургия, поется канон. Одежды священника – белого цвета, что символизирует божественный фаворский свет. Также в этот день в церквях освящаются яблоки и другие плоды нового урожая.
Праздник Преображения Господня на Руси известен как Яблочный Спас. Он является вторым Спасом по счету из трех. Также его называли Праздник первых плодов, Спас на горе, Средний Спас, Горохов день, Вторая встреча осени, Первые осенины или просто Осенины.
Осенины – это встреча осени. В августе лето уже шло на убыль, крестьяне собирали урожай в полях и садах. В храмы традиционно несли для благословения яблоки. Над ними священник читал специальную молитву – «На освящение начаток овощей (плодов)». С этого момента верующим можно было есть яблоки и другие плоды нового урожая.
НатюрмортИсточник: Русская семья : праздники и традиции. М. : Белый город, 2009. С. 273.
Почему освящают именно яблоки? Дело в том, что в Израиле и Греции день Преображения приходился на пору созревания винограда. Христиане приносили душистые гроздья в храм для благословения и в знак благодарности Богу. Но в большей части России виноград не рос, поэтому вместо него стали освящать яблоки, а позднее и другие сезонные плоды.
На Яблочный Спас хозяйки пекли яблочные пироги, варили варенье. На угощение приглашали родных и знакомых. Была традиция потчевать нищих во славу Божию.
Всего же на Руси отмечали три Спаса, о которых говорят: «Первый Спас – на воде стоят, второй Спас – яблоки едят, третий Спас – на зеленых горах холсты продают».
14 августа отмечается Первый Спас – Медовый или Спас на воде. В этот день совершается празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице. Вспоминают славную победу Андрея Боголюбского над волжскими булгарами в 1164 году. В поход благоверный князь отправился с чудотворной иконой Владимирской Богоматери и Святым Крестом. По преданиям, в борьбе с врагами помогли именно эти христианские святыни.
А 29 августа отмечают Третий Спас – Ореховый, Хлебный, или Спас на холстах. В этот день чтят память перенесения образа Спаса Нерукотворного в Константинополь.
Давайте прочитаем отрывок из главы «Яблочный Спас» романа Ивана Шмелева «Лето Господне».
Преображение Господне… Ласковый, тихий свет от него в душе – доныне. Должно быть, от утреннего сада, от светлого голубого неба, от ворохов соломы, от яблочков грушовки, хоронящихся в зелени, в которой уже желтеют отдельные листочки, – зелено-золотистый, мягкий. Ясный, голубоватый день, не жарко, август. Подсолнухи уже переросли заборы и выглядывают на улицу, – не идет ли уж крестный ход? Скоро их шапки срежут и понесут под пенье на золотых хоругвях. Первое яблочко, грушовка в нашем саду, – поспела, закраснелись. Будем ее трясти – для завтра.
… И теперь еще, не в родной стране, когда встретишь невидное яблочко, похожее на грушовку запахом, зажмешь в ладони, зажмуришься, – и в сладковатом и сочном духе вспомнится, как живое, – маленький сад, когда-то казавшийся огромным, лучший из всех садов, какие ни есть на свете, теперь без следа пропавший… с березками и рябиной, с яблоньками, с кустиками малины, черной, белой и красной смородины, крыжовника виноградного, с пышными лопухами и крапивой, далекий сад… – до погнутых гвоздей забора, до трещинки на вишне с затеками слюдяного блеска, с капельками янтарно-малинового клея, – все, до последнего яблочка верхушки за золотым листочком, горящим, как золотое стеклышко!.. И двор увидишь, с великой лужей, уже повысохшей, с сухими колеями, с угрязшими кирпичами, с досками, влипшими до дождей, с увязнувшей навсегда опоркой… и серые сараи, с шелковым лоском времени, с запахами смолы и дегтя, и вознесенную до амбарной крыши гору кулей пузатых, с овсом и солью, слежавшеюся в камень, с прильнувшими цепко голябями, со струйками золотого овсеца… и высокие штабеля досок, плачущие смолой на солнце, и трескучие пачки драни, и чурбачки, и стружки…
… Мы сидим в замятой траве; пахнет последним летом, сухою горечью, яблочным свежим духом; блестят паутинки на крапиве, льются-дрожат на яблоньках. Кажется мне, что дрожат они от сухого треска кузнечиков.
… Праздник Преображения Господня. Золотое и голубое утро, в холодочке. В церкви – не протолкаться. Я стою в загородке свечного ящика. Отец позвякивает серебрецом и медью, дает и дает свечки. Они текут и текут из ящиков изломившейся белой лентой, постукивают тонко-сухо, прыгают по плечам, над головами, идут к иконам – передаются – к «Празднику!». Проплывают над головами узелочки – все яблоки, просвирки, яблоки. Наши корзины на амвоне, «обкадятся», – сказал мне Горкин. Он суетится в церкви, мелькает его бородка. В спертом горячем воздухе пахнет нынче особенным – свежими яблоками. Они везде, даже на клиросе, присунуты даже на хоругвях. Необыкновенно, весело – будто гости, и церковь – совсем ни церковь. И все, кажется мне, только и думают об яблоках. И Господь здесь со всеми, и Он тоже думает об яблоках: Ему-то и принесли их – посмотри, Господи, какие! А Он посмотрит и скажет всем: «ну и хорошо, и ешьте на здоровье, детки!» И будут есть уже совсем другие, не покупные, а церковные яблоки, святые. Это и есть – Преображение.
Приходит Горкин и говорит: «пойдем, сейчас окропление самое начнется». В руках у него красный узелок – «своих». Отец все считает деньги, а мы идем. Ставят канунный столик. Золотой-голубой дьячок несет огромное блюдо из серебра, красные на нем яблоки горою, что подошли из Курска. Кругом на полу корзинки и узелки. Горкин со сторожем тащат с амвона знакомые корзины, подвигают «под окропление, поближе». Все суетятся, весело, – совсем не церковь. Священники и дьякон в необыкновенных ризах, которые называются «яблочные», – так говорит мне Горкин. Конечно, яблочные! По зеленой и голубой парче, если вглядеться сбоку, золотятся в листьях крупные яблоки и груши, и виноград, – зеленое, золотое, голубое: отливает. Когда из купола попадает солнечный луч на ризы, яблоки и груши оживают и становятся пышными, будто они навешаны. Священники освящают воду. Потом старший, в лиловой камилавке, читает над нашими яблоками из Курска молитву о плодах и винограде, – необыкновенную, веселую молитву, – и начинает окроплять яблоки. Так встряхивает кистью, что летят брызги, как серебро, сверкают и тут, и там, отдельно кропит корзины для прихода, потом узелки, корзиночки… Идут ко кресту. Дьячки и Горкин суют всем в руки по яблочку и по два, как придется. Батюшка дает мне очень красивое из блюда, а знакомый дьякон нарочно, будто, три раза хлопает меня мокрой кистью по голове, и холодные струйки попадают мне за ворот. Все едят яблоки, такой хруст. Весело, как в гостях.
