Разговор тринадцатый

Читатель: Добрый день, Константин Дмитриевич! Лето закончилось… «Слоняется осень в лесочке со вздохом…», – это я Вас цитирую, прочел недавно сказочное стихотворение «Лягушечий шелк». Лето у нас было нежаркое, дождливое. А какое было лето у Вас, Константин Дмитриевич?

Рисунок участницы конкурса "Читая Бальмонта" к стихотворению "Осень"

Рис. Миненко Ю. Д.

Поэт: Неуютное было лето. И в него можно было поверить лишь иногда, когда Солнце в виде исключения светило достаточно и согревало после дождя. В остальные дни — их было много — верил в лето лишь потому, что ежедневно читал газеты, а в каждой газете стояло сверху — такого-то июля. Такого-то августа.

Читатель: А нас август порадовал!

Поэт:  Лето проходило, но оно не приходило и не пришло. Были пасмурные, холодные дни, и одно лишь в этом было достоинство — это что дождливая погода и некончающийся холодный ветер разгоняли приезжих людей, и не слишком они могли превращать океанское прибрежье в манежный зал. Все же людей было больше чем достаточно, и мне часто казалось, что людей вообще слишком много на Земном шаре и что в дни Каменного века, когда Природа была сильнее, а человеки малочисленнее, жизнь была много красивее, а Земля больше, чем теперь, походила на планету.

Читатель: А Вы – одинокая душа, Константин Дмитриевич?

Поэт: Нет, я не одинок, хоть люблю уединение. Никогда не одинок в одиночестве… И мне нужно быть совершенно одиноким, в одиночестве уединения беспредельного и ненарушаемого, чтоб ткать свою мысль, и благословенно чувствовать, как не одинок я в мире…дайте мне на мгновенье обняться с одиночеством, дайте мне подышать свободным ветром!

Читатель: Вы не любите быть с кем-то!

Поэт: Что я не люблю, это – толпу. В ней душно, в ней личность утопает и теряется, она некрасиво пестра, в ней каждый отдельный ум не расширяется, увеличиваясь и укрепляясь, а сужается, уменьшается, тупеет, превращается в нечто количественное, переставая быть качественным…

Читатель: Честно говоря, я в толпе тоже теряюсь.

 Поэт: Великолепен столетний бор. Красив и многоглаголющ дремучий лес, пресеченный прогалинами. Но из всей громады леса люблю я выбрать один дуб, исполненный шорохов, одну березку, белую невесту мечты, и подолгу любуюсь ими, в их отъединении…

Не должно полагать, что я человеконенавистник. Совсем нет. Но так хорошо иногда без людей…

Одиноким человек рождается. Одиноко он живёт и чувствует, одиноким он умирает. Минутную радость слияния он узнает, как оазис, лишь для того, чтобы с двойной силой и остротой почувствовать через минуту, что каждая душа идет своей дорогой.

Читатель: Как Вы себя чувствуете осенью, Константин Дмитриевич, уютно или нет?

 Поэт: Я люблю и всегда любил осень за ее золотые и багряные одежды, за прозрачный воздух, в котором все краски и очертания зримы чётко, за торжественную тишину завершенности…

Весна – влюбленность, лето – раденье любви, осень – целомудренно-храмовая тишина обрученья и венчанья.

Читатель:

В холодных переливах лир

Какая замирает осень!

Как только Вы произнесли «целомудренно-храмовая тишина», мне сразу вспомнились эти строки О. Мандельштама.

Все поэты любят осень, не так ли?

Поэт: Я люблю… осень по ее таинственному околдовывающему действию на меня как на поэта. Если в весне и лете много бывает ласковых внушений, нашёптывающих певучий стих, конец лета и первая половина осени всегда означают для меня радостное ясновидение мысли и обильную поэтическую жатву…

Читатель: А как любил осень Пушкин! «И с каждой осенью я расцветаю вновь…»

Поэт: Я счастлив, что совпадаю в этом с величайшим моим любимцем, с духовным вождем всех русских поэтов, Пушкиным. И как молитву… я повторяю строки:

Из годовых времён я рад лишь ей одной,

В ней много доброго;

любовник не тщеславный,

Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.

Читатель: Кто-то сказал, что у прошлого – запах опадающих листьев…

Рисунок М. Крестовой к стихотворению Бальмонта "Осень"

Рис. Крестовой Марины

Поэт: И ещё одно дорого мне в осени. Никогда так ясно не говорит со мною память, как в осенний полдень, в осенний вечер, в долгую, овеянную поющим и воющим ветром осеннюю ночь. Оживает в душе светопись дней, пышные стелются ковры воспоминаний, стены покрываются выцветшими гобеленами… Говор бегущих минут превращается в долгий разговор души с бывшим, снова сущим.

Осенний ветер. Осенний час. Осенняя чара примиряющей памяти…

Уж давно от родных моих болот, где я был, где я буду, снялся и в воздухе поднялся чётко скреплённый треугольник. Журавли улетели по синему небу, через синее Море…

Журавли потянули.

Улетают на Юг.

Лес — в немолкнущем гуле.

Ветры сильно дохнули.

Затуманился луг.

Утром изморозь млеет,

На траве, на окне.

Кто-то веет и реет,

Хочет власти — не смеет,

Но отсрочка лишь в дне.